Дневник пациента. Часть 1
Дневник военврача(копипаста) 1 часть.
Приветствую читателей , это мой первый личный рассказ, взят из дневника, который я вел, в момент своей службы на Северном Кавказе, может будет немного сумбурно и не корректно, но от души! Буду стараться писать без медицинских терминов, чтобы читателю было понятно! И так…
Это мой дневник…
В тот далекий 1999 год я только получил звание лейтенант медицинской службы, военный хирург, военврач, так еще называют нас. И как многие молодые офицеры, сразу направил рапорт о просьбе направить меня в командировку, в Чечню. Ибо знал, чувствовал, что там я буду нужнее, чем тут лечить порезы у солдат «срочников». Ну да ладно не об том хотел написать.
И вот 7 января, 2000 года я нахожусь близ города Грозного, в тот момент штурм только начинался, грохот был невероятный, я даже немного одурел, как сейчас помню. Но бывалый «прапор» увидел мои круглые глаза, сказал потерпеть, через пару дней привыкну.
Рядом с нами был 674 полк ВВ, десантура, мотострелки уже не помню кто именно, ну и «броня» всех видов.
Полевой госпиталь, представляет собой большую палатку, печки «буржуйки», генераторы «тарахтящие», три операционных и одно большое помещение для после операционных больных, которые ждут отправку в основной госпиталь.
Я так сказать попал сразу с корабля на бал, как молодой сначала учился, ассистировал более опытным хирургам, но не долго ибо обстановка не позволяла. Только тогда я понял, что такое пуля калибром 5,45 – коварная смерть.
Привозят раненного в брюшную полость( живот ), маленькая дырочка, «открываем», а там полный «фарш» из печени, почек, желудка и т.д. Конечно, долго такой боец не жил, но все равно пытались собрать все по местам…
Несколько раз наше расположение обстреливали, с минометов или стрелкового оружия, чичи. В принципе сильного поражения не наносили, так только пугали.
В один из таких обстрелов, осколком мины, разворотило колено одному солдату, в этот момент он находился между забором и пристройкой, отошел посать. Его никто не видел. Он лёг и лежал. Не кричал, не звал на помощь, и так минут двадцать. Нашел его случайно я, когда шел мимо в сторону нашего «кунга» ГАЗ -66. Спросил: «Ты что лежишь в грязи?», отвечает «Я ранен»… «Бля, а что на помощь не звал . » – Заорал я на него… он промолчал. Наверное шок. Но Время..ВРЕМЯ…как его там не хватало…было упущено. Найди я его на пять минут раньше, кровопотеря была бы не критической, солдат бы выжил…
15 января 2000 года начались ожесточенные бои в Грозном, «поплыли» раненные, один из них был снайпер, он никак не хотел отдавать свою СВДэшку, все мычал и матерился. Под правой рукой было входное огнестрельное, открыли, пуля пробила легкое и остановилась в районе грудной клетки, в одном сантиметре от сердечной мышцы. Не поняли, почему она не прошила его, «собрали» все на место, повезло бойцу, очень сильно. Позже узнали, что в момент боя от стены отрикошетила пуля, и попала ему в бок. Боец сутки еще находился на позиции, пока не потерял сознание. Как он не умер от внутреннего кровотечения, так и осталось загадкой. Через несколько часов, боец уже был в «вертушке».
Осколки иногда пули, имеют свойство «зажигать» входное отверстие. Т.е. крови может практически не быть. Если не прошла на вылет. Чаще конечно, прошивает тело как иголка масло. Бронежилет, если можно было их так назвать, стальные пластины, мало помогали. Как правило, приходилось извлекать еще и осколки от него. Пуля «заворачивала» его в тело.
Вообще поток раненных был огромен, контузия, огнестрелы, осколочно-минные повреждения, часто ранения в голову, как правило, заканчивались плачевно. Снайпера противника лютовали. Наёмники, разных мастей.
16 января 2000 года, «прилетели» на УАЗике разведчики, толи «грушники», толи «гбэшники» фиг пойми, ни званий, ни нашивок, злые морды, прокопченные лица, позывные, пароли знают, уазик – решето, вытащили тело, попросили оказать первую помощь. Я глядь, а там тело по английский орет, «фак» «сак» и т.д. Оказывается наши «войны», от роду девятнадцать лет, разведчики- диверсанты , мать их ети…в коротком бою захватили инструктора с Англии, который за идею «долларовую» помогал чичам воевать, против злых Русских оккупантов! Нафиг я только его перевязывал, промидол тратил, до штаба группировки войск говорят так и не доехал. Повесился на подбитом российском танке, на стволе. Совесть замучила видно… ну да ладно…
17 января 2000 года, погиб генерал-майор Малофеев Михаил Юрьевич, зам. Командующего группировкой «Север». Погиб в бою.
Наверное, многие думают, что генерал, эта этакая «штабная крыса» в Кремлевском кабинете. Конечно, есть и такие НО, в те года, были именно боевые генералы. Которые всегда были рядом со своими солдатами и офицерами.
На их КП, напали чичи, помощь не успела прорваться. Погибли все, генерала и его помощника радиста, солдата «срочника», расстреляли из гранатометов и закидали гранатами, так как они не давали им подойти к зданию КП (Командный Пункт), отстреливались до последнего. Когда мужиков доставали из под завалов, радист так вцепился в автомат, что оторвать было не возможно, весь БК был пуст. На улице валялись трупы «наёмников», которых чичи не забирали после боя. После этого солдаты и офицеры договорились между собой и бригадами пленных в городе Грозном, не брать. И я их не видел.
18 января 2000 года, привезли пятерых раненых, один очень тяжелый, ранение в висок, пулевое, глаз правый вытек, левый деформировался, но тут толком ничего и не сделать, сделали должную работу, перевязка, обработали все, собрали «череп» как могли, с ног валился, третьи сутки почти без сна, идут бои в городе, к вечеру солдат пришел в себя. Объяснили, что вертушки не летают вечерами- ночами, терпи до утра, мысленно попрощались. А он показал фигу «костлявой», и в 5 утра мы погрузили его на борт. Лети человек, живи и выздоравливай. Позже узнавал, что он выжил. Было тяжелое ранение, ослеп на один глаз, второй потерял 50 %, но человек жив!
Утро 19 января 2000 года, Я заплакал, первый раз за всю командировку, наверное за всю жизнь. Я устал, я устал терять людей. Мама я не пишу письма, потому что не знаю о чем писать, наверное я сойду с ума. А я здесь всего две недели, господи помоги, столько смерти вокруг меня…
22 января 2000 года, сообщили , что завтра должен выдвинутся с мобильной группой в Грозный, много раненых гражданских, надо оказывать помощь непосредственно на передовой. Я конечно записался первым. Получил бронник «тяжелый», сумку со всем необходимым. В «Кунге» (Газ 66) еще пол ночи считал промидол, бинты и все уложил в карманы для быстрой помощи. Женя Иванов дал гранатку Ф 1, сказал засунуть в карман, и если будут чичи брать в плен лучше рвануть себя… чем сдаться, ибо яйца все равно отрежут и засунут в горло…
23 января утро, подлетели две БМПэшки, нам «рявкнули» злые морды, залезть на последнюю, быстро погрузились и с рёвом понеслись, в сторону пожаров, стрельбы и гари…
Дневник пациента: Как излечиться от больной любви?. Часть 1.
Друзья, мы запускаем серию публикаций под названием «Дневник пациента: Как излечиться от больной любви?», которая поближе познакомит вас с процессом психотерапии и психологической реабилитации. Своей историей поделилась Екатерина (материал публикуется с ее согласия, имена участников истории изменены в целях конфиденциальности,). Ей 25 лет, она работает специалистом по маркетингу.
Запись № 1: С чего все началось.
Наконец-то я решилась обратиться к психологу. Этот шаг дался мне непросто….целых два года ушло на то, чтобы осознать, что без помощи специалиста я не смогу вылезти из болота болезненной любви к Сергею… Поход к психологу меня пугал — мучили мысли: «Что я буду ему рассказывать», «А если он решит, что я ненормальная и отправит в психушку?», «Как делиться с незнакомым человеком интимными подробностями» и т. д. Какими же глупыми и детскими мне кажутся все эти страхи сейчас, когда я все-таки преодолела себя и отправилась на первый в своей жизни прием к психологу.
Но обо всем по порядку….Два года я встречалась с Сергеем… Для кого-то отношения — это счастье и романтика, для меня же — лишь страдания и боль. Первый месяц у нас было все прекрасно, пока я не стала вдруг неожиданно сильно ревновать своего мужчину по любому поводу. Тогда я даже не понимала, что происходит: просто хотелось, чтобы Сережа был только мой и все. Одна мысль о том, что он может посмотреть на какую-то другую девушку, улыбнуться ей, приводила меня в дикий ужас. Мне хотелось, чтобы он был только моим! Конечно же, этот страх стад толкать меня на плохие поступки: каждый вечер я проверяла мобильный Сережи, тайно заходила на его странички в соцсетях, а потом тщательно исследовала их на предмет женских лайков и комментариев. Каждая потенциальная конкурентка мной тщательно оценивалась на предмет того, опасна ли она моим отношениям или нет. И дальше я начинала досконально следить и за ней в соцсетях, проверяя новые фотографии, оценивая смысл статусов, постов и т. д. (не посвящены ли все они Сереже?). Конечно же, такое поведение отнимало у меня много времени и сил, ведь патологическая ревность мучила меня даже на работе, не позволяя сосредоточиться ни на чем другом.
Отношения с Сергеем также стали портиться. На все мои подозрения он сначала реагировал терпеливо, но постепенно стала появляться агрессия. Сережа стал отдаляться от меня: перестал рассказывать о делах на работе, о друзьях, поставил пароли на телефон и компьютер. Потом из наших отношений полностью ушел секс — ведь с вечно недовольной, подозрительной женщиной мало кому захочется им заниматься….А в один прекрасный день, после очередной ссоры, Сережа за две минуты собрал свои вещи и съехал от меня, предварительно добавив меня во все черные списки. Две недели я просто лежала на кровати и смотрела в потолок. Я ощущала огромную пустоту внутри, которую ничем не могла унять: хотелось просто перестать дышать и раствориться в воздухе. И вот тогда я решила, что не выберусь из этой ямы сама, терять мне уже нечего и…я решила записаться на прием к психологу.
Дневник пациента. Часть 1
Обязательное примечание редактора. События, которые легли в основу произведения, реально произошли с автором ( Джон Терри), в середине двухтысячных. Отсюда и специфический сленг, и некоторые несоответствия (искренне надеюсь), с текущим положением дел в медицинских учреждениях. Но в целом, крайне полезно почитать и узнать, как, иногда, приходится выживать буквально на ровном месте. И да, 18+. Если ваше чуткое восприятие литературного жанра содрогается при чтении матюков и неологизмов, то лучше вам это не читать.
Глава 1. Соответственно, первонах
Итак, начнем сие откровение с самого начала. На десятой минуте футбольного матча финала Суперкубка моей, уже бывшей, школы, я получил нормальный удар локтем в правый бок. Я упал, и в моей голове пронеслось: «Вот 3,14зда…» Ну, может, ещё чего пронеслось, я просто не помню. Но ни**я, как бравый терминатор, я встал и отважно доиграл оставшиеся в матче 50 минут. Даже забил один гол, как потом оказалось, победный. Команде соперника был засчитан слив, и мы, довольные, пошли по домам. Но позитив от ощущения себя первонахами на таком крупном соревновании быстро куда-то улетучился. Ибо мой правый бок о**енно болел. Однако, к вечеру всё приутихло, и следующий день я ходил, уже почти не обращая внимания на слабую боль всё там же. И вот настало воскресенье. Я возвращался домой, и вдруг, почти у самого подъезда, я чуть не обосрался от сильного приступа боли в боку. В лифте я аж сел на пол. Пронеслась ещё одна мысль: «Х**се!». Но я реально думал, что сие явление – это ниспосланное свыше, говорящее мне о том, что я траванулся, и мне необходимо срочно просраться. Извините, просрался. Лучше не стало. Потом моя пищеварительная система стала сокращаться и пытаться освободить себя из моего тела. Короче, блевал. И это было больно.
Через 15 минут я уже валялся полумертвый на диване и стонал, как рожающий бегемот. Сцуко, становилось всё больнее… Я попросил маму вызвать бравых ребят из страны Оз (типа, «ноль-три», ещё можно прочесть как «оз» — для подонкафф). Они откликнулись и примчались уже через 30 минут. Хотя станция скорой помощи находится о**енно далеко – пешком я дохожу до нее за целых 5 минут. Но меня это не смутило тогда. Молодая врачиха помацала мой живот и изрекла диагноз: «Гастрит!». Потом написала пару слов на бумажке и сказала, чтоб кто-нибудь сбегал за этим в аптеку. А на этом их миссия, собственно, заканчивается, и они поехали дальше. Отец побежал за лекарствами, я же продолжал рожать ёжика. Я чуть не плакал от боли. Ещё через 30 минут мне дали выпить ложку какой-то мутной жижи, от которой мне немного стало лучше. Минуты на две. И снова я катался по дивану, пугая свою, и так уже обалдевшую от жизненных передряг, кошку. Вторая скорая приехала ещё быстрее – минут через 40. Сказали: «Аппендицит!» и позвали с собой. Я согласился, ясен**й.
Повезли в больницу номер N, именуемую в нашем городе филиалом морга. Я вообще опечалился. В санпропускнике меня посадили на лавочку и сказали ждать. Тётя поспрашивала мои имя, фамилию, потом чего-то написала и позвала доктора. Доктор меня посмотрел и выдал третий за вечер диагноз: «Язва и ниипёт!». Я спросил его: «Будут резать?», на что креативный доктор ответил: «Режут свиней!» и удалился. Я снова остался в одиночестве и тока слышал мирное похрапывание за шторкой. Тут кто-то произнес: «Женя, обрабатывай его!», и я почуял, что мне пришел окончательный п**дец. То, что делала со мной тётя Женя, не могло прийти в башку начальникам нацистских концлагерей. Она брила мой живот и ниже станком годов 80-х без, хотя бы, мыла и воды. Я мысленно посылал её в газенваген и советовал убитьсяапстену, но не решался сказать это вслух, так как чуял, что в её мозге заложены ещё более страшные способы пыток человека. Но волосы, к счастью, закончились, и тётя Женя ушла дальше спать.
Потом меня отправили на рентген. «Ты — молодой, сам дойдёшь. Зачем тебе каталка?» Я действительно убедился, что в этом отделении морга работают профессионалы своего дела, просто адские отжеганы, которые потом со слезами на глазах будут рассказывать истории обо мне и мне подобных где-нибудь за столом, например. Когда меня фотографировали на память – я упал в обморок от боли. Но меня подняли и отправили назад к вратам ада сего, то бишь в санпропускник. Заставили поссать, якобы на анализы. Думал, и посрать попросят, но, видимо, не хотелось им копаться ночью при тусклом свете в моём говне. Отправили меня на четвёртый этаж, в хирургическое отделение, куда тоже подниматься я должен был сам. Но ни**я, поднялся.
Заботливая медсестра предложила мне пойти поспать в палате до утра, но в её глазах это было, как пожелание пойти поскорее и сдохнуть, ибо день был тяжелый, и она устала. Но это в мои планы не входило. Я попросил позвать врача. Объяснил им, что у меня адски болит в боку, и я не совсем уверен, что это нормально.
Пришел врач, посмотрел и сказал: «Будем тебя четвертовать». Повели в операционную. Я сам залез на стол. Мои ноги и руки привязали к столу, всадили какую-то хрень в левое плечо, и тут началось самое страшное. Я услышал слово «катетер», но откуда мне было знать, что это такое? А это, братцы, такая трубка, которая вставляется в мочевой пузырь прям через йух. Вот так. Я орал благим матом. Но они сделали свое черное дело, и, скорее всего, даже записали всё это на камеру. Ну, по крайней мере, мне так кажется. А потом был ещё один укол, и тут я провалился в пустоту…
Глава 2. Как они делали из меня нарика
Очнулся я через хз сколько времени. Но было уже светло. Путём несильного напряжения коры головного мозга, я понял, что наступил понедельник. Вспомнил, что меня вроде как должны были разрезать. Но ничего не чувствовал. Потом я узнал, что я в реанимации. Но тогда для меня это ничего не означало…
Через некоторое время мне захотелось чего-то пошевелиться. И я понял, что не могу, ибо мои руки были привязаны к кровати.
«Е**ныврот», — подумал я и позвал кого-нибудь подойти. Сначала я хотел попросить пивка или ещё чего-нибудь попить, но резко передумал, так как по виду докторского фэйса я понял, что дела мои ещё неважны. «Я тебе сейчас руки отвяжу, тока ты трубки из живота не выдёргивай», — выдал док и поднял одеяло. Тут я истинно о**ел. Как никогда в жизни. Весь мой живот был в белых повязках, а из правого бока торчали две резиновые трубки, по которым шла какая-то жидкость мутно-красного цвета. «О, нет, инопланетяне, только не мои органы!», — я был просто в панике. Хотя через некоторое время паника сменилась другим чувством. Ко мне подошла медсестра и всадила мне чего-то в левую руку. Я не почувствовал боли от укола, повернул голову и, мля, из моей руки торчала ещё одна фигня – синяя пластиковая трубка, тока совсем короткая, куда мне и всадили иглу. Но после укола мне стало необычайно легко, захотелось куда-нибудь в Париж… Ну или поспать. Выбрал, нах, второе.
Когда я очнулся, мне зверски хотелось пить. Ко мне уже пришла мама, но в реанимацию инопланетяне её пока не пускали. Она передала мне бутылку воды, мне дали попить. Я ни**ево проблевался тут же. Больше пить не хотелось. Меня кормили через капельницу, так что и на хавчик тоже особо не пробивало. Потом снова я вмазался и опять поспал…
Так и прошел весь день: укол — сон, укол — сон… Я ждал, когда меня переведут на ганджубас или, на крайняк, шишечки, но не дождался. Всё кололи. Видимо, заправлять мне наркоту в пластиковую трубку им доставляло больше удовольствия, чем перспектива раскуривать со мной косяк.
День прошел, и пришла, соответственно, ночь. Я проснулся, когда было уже темно. Из соседней палаты неслись звуки Билана со своей «Never f**k me again» или как её там… Один**й, мне это страшно мешало спать. Но я лишь подал знак, что мне охота ещё пару кубиков той фигни, и мне её тут же воткнули. Я сообразил, что драпу здесь много и на халяву!
Вторник прошел в том же духе. Надо мной ещё провели пару опытов, взяли крови и к вечеру отправили в обычную палату к таким же калекам, как и я сам. Пацаны в палате оказались добрые, сразу налили мне стакан сока. Это просто жесть, что я его сразу не выпил. Медсестра потом объяснила, что если б я его выпил, то они бы снова меня вспарывали и вычерпывали сок ложками прямо из желудка. Да, мля, дела.
Приближалась вторая ночь, снова укол- сон… Но за несколько часов до него я, наконец, узнал какого **я я всё-таки тут торчу, в этой гребаной больнице. Диагноз, конечно, для них – баян, а для меня было неприятно немного. Разрыв печени. Сказали, что вытащили меня с того света. За что я им ниибацо благодарен, но также хотел, чтобы ещё трубки эти вытащили из меня. Но всему, свое время…
Глава 3. Адские экзекуции
Я проснулся через несколько часов от дикой боли, которая оплела своей паутиной. Мля, я ничего более лучшего не придумал, как начать стонать, пугая тем самым соседей по койкам. К тому же, из моего пуза до сих пор торчали трубки, а также я всё ссал через катетер, и всё это значительно затрудняло мои, и так скованные, движения.
Один из пацанов проснулся, и на его лице я видел внутреннюю борьбу. Он думал, либо вмазать мне подушкой по е*алу, либо встать и сходить за медсестрой. Видимо, я был внешне настолько жалок, что он выбрал второе. За что я занёс его в френды.
Пришла медсестра и воткнула мне шприц. Я поспал полчаса, но потом проснулся, так как всё снова начало болеть. На этот раз медсестра сказала, что я, мол, о**ел и не даю ей спать. На что я мысленно послал ее на **й, а устно попросил ещё дозу. Она ответила, что наркота имеет свойство кончаться, и я должен немного потерпеть. Часика четыре… Я так подумал, что либо они сами по ночам ширяются, либо банчат этим кокаином. В любом случае, я пообещал себе, по выписке отсюда, навести ментов, чтоб пошмонали этих подозрительных типов. Но легче мне от такой мысли не становилось. Тогда пацан, по доброте душевной, предложил поделиться димедрольчиком. «Ага, и пивка!», — подумал я. Но согласился, естественно. Медсестра добавила в шприц с димедролом новокаина и снова всадила мне в левую булку. У меня, на**р, отнялась вся нога, а остальное болело по-прежнему. Мля…… Как я матерился…. А эти суки больше даже не подходили ко мне. Не знаю, усилием какого органа я дожил до утра, но, отвечаю, было реально сложно… А в шесть часов я получил законную дозу ширева и полетел в космос. Я тогда ещё не знал, что эти подонки приготовили для меня нечто более адское… И, кроме того, похоже, п**данули всё-таки моей наркоты…
Утром пришел док, который меня резал. Спросил, как я себя чувствую. Я соврал: «Нормально». На самом деле — не по-детски хреново. С умным видом он начал давить пальцами на мой живот, ожидая, видимо, как скоро из дырок в пузе, которых он наделал немало, польется кровь. Потом наговорил медсестре немаленький список мне предназначенных процедур. Я спросил, когда из меня вытащат трубки, но он счёл вопрос за оффтопик и отвечать не стал. А ещё я услышал странное слово «зонд». «Мля…», — очередная несложная мысль посетила меня. Через несколько минут я произнес это вслух. Медсестра вернулась в палату, держа в руках оранжевую трубку длиной в метр. Она подошла ко мне и сказала, что эту хрень надо засунуть мне в желудок. Ужоснах! Кроме того, эту бяку мне надо было всунуть через нос. Я отправил сестричку в жопу, и через некоторое время она вернулась уже с зав. отделением. Он меня уговорил, и медсестра начала свое чёрное дело. Но, блин, эта х**ня никак не хотела в меня засовываться. Я уже плакал, размазал сопли по подушке, но тётя в белом халате продолжала пихать это в мой нос, превращая его из органа обоняния в сопло самолета. «Вот они, настоящие подонки», — подумал я. Док стоял и смотрел на всё это и вдруг выдал такую фразу, от которой я чуть не перекусил трубку ноздрёй: «А у нас же есть зонд потоньше!». Мля….
Сестра принесла такую же хрень, только РЕАЛЬНО ПОТОНЬШЕ. С одного раза она вогнала её в остатки моего носа. Я почувствовал, как конец трубки уперся мне в глотку, и мне было сказано глотать. П**дец…… Пацаны сидели молча и глазами , полными ужаса и сожаления, смотрели на то, что делали со мной эти животные.
Пару раз я блеванул, но чертова трубка была засунута, наконец, в мой желудок. А потом медсестра достала большой шприц, похожий на кондитерский, и присоединила к нему конец шланга, торчащего из моего носа. Люди! Оказывается, у фразы «высосать все соки» есть буквальное значение. С интенсивностью дизельного насоса медсестра начала толкать поршень туда-сюда. Я думал, что она хочет таким образом вытащить желудок наружу и съесть. Но вдруг по трубке пошло нечто зеленое, она отсоединила трубку и направила в баночку, которую поставила рядом с кроватью. Завершающим штрихом стала лента лейкопластыря, которой она зафиксировала трубку у моего носа, дабы я её случайно не выплюнул. Я вздохнул с облегчением, но рано, нах.
Потом ко мне заехала команда перевязочников. Маленькая сестричка и черепаха Тортилла. Блин, реально похожа! Пришел доктор. Они сняли с меня все повязки, я первый раз увидел свои швы и о**ел. Зрелище. Я снова спросил дока про трубки, как их будут вытаскивать. Доктора вопрос, видимо, за**ал, и, без лишнего базара, он взял и подрезал какие-то нитки, и спокойненько так вытянул одну из меня. Одним движением! Сантиметров двадцать в ней было длины. О**еть, дайте две! Картина в мемориз… «Превыйнах», — подумал я, и ждал пока этот Копперфильд вытащит из меня и вторую. Но он не стал. Сказал, потом, мол. Не все фокусы сразу. И удалился.
Глава 3. Как мне отомстила медсестра
В прошлых главах я рассказывал, что пару раз медсестры были посланы мною на**й и в газенваген. Они решили мне отомстить. «Я мщу, и месть моя страшна», — с такими мыслями одна из них зашла ко мне в палату с ещё одной резиновой трубкой, только на этот раз не такой длинной, как зонд. Вся была в дырочках. «Дудочка?» — спросил я мысленно. «Ни*я» — прочитал я ответ в глазах у медсестры. Меня спросили, отходят ли у меня газы. Я с перепугу не сообразил, что она имеет в виду. Спросили по земному: «Пердишь?». Я сказал, что не помню. Тогда мне велели повернуться на бок…
Не буду описывать во всех подробностях, но я матерился ещё больше. Эта вещь была чем-то вроде выхлопной трубы. Я был просто опозорен. Хотя пацаны ничего не сказали и по-прежнему сочувствовали. Только степень их о**евания от того, что я ещё жив после всего этого, возросла.
Примечание редактора: Ах да, мне, как человеку, на заре своей юности честно отработавшему пару лет в реанимации и хирургии, крайне интересно оказалось взглянуть на ситуацию «с другой стороны», так сказать. Когда пациенты не стесняются дословно описывать свои переживания от того, что мы с ними творим.
